Набоков: Английский язык - как спелая смоква
2010-04-01Хотим напомнить читателям, заинтересованным в изучении английского языка (как, впрочем, и других иностранных языков) об одной Боли великого писателя современности Владимира Набокова – о его тоске по любимейшему русскому языку. Английским языком он владел так же, как родным русским - в совершенстве. Все его шедевры написаны именно на английском языке. Ведь писатель имел очень слабую надежду, что советские люди будут когда-либо иметь возможность прочесть его сочинения на русском языке. И все-таки свою непревзойденную «Лолиту» этот международный Волшебник Слова сам перевел на русский язык. Сравните, пожалуйста, два постскриптума – к русскому и англоязычному изданиям. Способны ли мы понять эту личную трагедию Мастера? Впрочем, читайте сами.
Из постскриптума к русскому изданию
«Американскому читателю я так страстно твержу о превосходстве моего русского слога над моим слогом английским, что иной славист может и впрямь подумать, что мой перевод "Лолиты" во сто раз лучше оригинала. Меня же только мутит ныне от дребезжания моих ржавых русских струн. История этого перевода - история разочарования. Увы, тот "дивный русский язык", который, сдавалось мне, все ждет меня где-то, цветет, как верная весна за наглухо запертыми воротами, от которых столько лет хранился у меня ключ, оказался несуществующим, и за воротами нет ничего, кроме обугленных пней и осенней безнадежной дали, а ключ в руке скорее похож на отмычку. Утешаюсь, во-первых, тем, что в неуклюжести предлагаемого перевода повинен не только отвыкнувший от родной речи переводчик, но и дух языка, на который перевод делается. За полгода работы над русской "Лолитой" я не только убедился в пропаже многих личных безделушек и невосстановимых языковых навыков и сокровищ, но пришел и к некоторым общим заключениям по поводу взаимной переводимости двух изумительных языков.
Телодвижения, ужимки, ландшафты, томление деревьев, запахи, дожди, тающие и переливчатые оттенки природы, все нежно-человеческое (как ни странно!), а также все мужицкое, грубое, сочно-похабное выходит по-русски не хуже, если не лучше, чем по-английски; но столь свойственные английскому тонкие недоговоренности, поэзия мысли, мгновенная перекличка между отвлеченнейшими понятиями, роение односложных эпитетов - все это, а также все относящееся к технике, модам, спорту, естественным наукам и противоестественным страстям - становится по-русски топорным, многословным и часто отвратительным в смысле стиля и ритма. Эта неувязка отражает основную разницу в историческом плане между зеленым русским литературным языком и зрелым, как лопающаяся по швам смоква, языком английским: между гениальным, но еще недостаточно образованным, а иногда довольно безвкусным юношей, и маститым гением, соединяющим в себе запасы пестрого знания с полной свободой духа. Свобода духа! Все дыхание человечества в этом сочетании слов.
А это – из обращения к тем, кто английский язык считает родным
«Лично моя трагедия – которая не может и не должна кого-либо касаться – это то, что мне пришлось отказаться от природной речи, от моего ничем не стесненного, богатого, бесконечно послушного мне русского слога ради второстепенного сорта английского языка, лишенного в моем случае всей той аппаратуры – каверзного зеркала, черно-бархатного задника, подразумеваемых ассоциаций и традиций – которыми туземный фокусник с развевающимися фалдами может так волшебно воспользоваться, чтобы преодолеть по-своему наследие отцов».
Не правда ли, талант писателя ярчайшим образом проявился даже в предисловиях к изданиям его книги? Одна лишь мысль гения Слова вызывает целый рой мыслей и огромный отклик в душе. Только так, обращаясь к настоящим мастерам мировой литературы и искусства, можно полно и глубоко понять и познать чужой и свой родной язык. Из такого посыла исходят в своей преподавательской работе педагоги Языкового центра "Брайтон", где можно изучить не только пять основных европейских языков, но также турецкий, китайский и родной русский язык.
Назад |
На главную
